машину возле вполне приличного новостроя.
— Прибыли, — он повернулся ко мне и улыбнулся своей фирменной улыбкой сытого кота.
— Ты со мной поднимешься? — почему-то в этот момент совершенно не думалось о том, насколько двусмысленно прозвучала эта фраза. Да и не воспринимала я его как потенциальный объект для каких-либо отношений. Было страшно подниматься в квартиру Полины. Я не знала, что меня там ждет. Может родственники, которые ее давно не видели, может любовник? Не знаю, но мне нужна была моральная поддержка.
— Если хочешь, — он окинул меня оценивающим взглядом, на который я совершенно не обратила внимания.
Мы зашли в парадное, потом в лифт, я не знала какой этаж, поэтому выжидательно уставилась на Митрофанова. Тот только закатил глаза, но на кнопку девятого этажа нажал без слов. Хорошо, что я пока шла, успела-таки заглянуть в паспорт и посмотрела номер квартиры. А то хороша бы я была в растерянности бродящая возле квартир соседей и пытающаяся подобрать к их жилплощади заветный ключик. Самое малое, что меня бы ждало — это наряд милиции, вызванный бдительными соседями, а потом обезьянник. И доказывай потом ретивым служакам, что я не я и хата не моя, ссылаясь на амнезию после долгого лечения в стационаре.
Ключ от квартиры нашелся быстро, но вот руки от волнения дрожали так, что в замочную скважину я попасть так и не смогла. Николай смотрел на мои потуги минут пять, потом отобрал ключи и наконец, открыл дверь.
— Прошу, — он, махнув рукой, пригласил меня во внутрь.
Заходила я с внутренним трепетом, ожидая ежесекундно, что вот именно сейчас на меня кто-то выскочит и заорет «а что это ты тут делаешь?» или «где ты шлялась столько времени?». Но в квартире было удивительно тихо, только ветер из открытой форточки гонял клочки пыли по давно не мытому полу.
— Ты так тут осматриваешься, как будто пришла сюда впервые, — заметил Колька. Знал бы он насколько прав.
— Тебе показалось, — пожала я плечами и пошла на кухню.
Квартира раньше была двухкомнатной, поэтому путаться в дверях было несколько проблематично. Тем более что после покупки ее превратили в студию, снеся лишние стены и поделив пространство на зоны. Все было на редкость уютно, эргономично и продумано. Чувствовалась рука дизайнера. Спальная зона была в бежевых тонах, которые постепенно переходили в серебристые там, где барная стойка отделяла кухонную зону от жилой. Кухня — мечта домохозяйки, напичканная современной техникой под завязку, вот только создавалось впечатление, что ею толком никто никогда не пользовался. Да с таким ногтями как у меня сейчас картошку не почистишь, плиту не подраишь, да и полы не помоешь. Кстати, нужно избавиться от этого ужаса. Я глянула на свой маникюр и только тяжело вздохнула. Обрезать его что ли? А то, что нарастили, со временем само отвалится. Не идти же в салон, в самом деле, для того, чтобы сняли этот кошмар. Да еще и деньги за это платить. Хотя если меня кто-то увидит с таким обрезанным ужасом на руках, я вызову столько вопросов, что не буду знать, как отбрехаться, чтобы не выпасть из образа. Ну не может огламуреная дива в одночасье стать серой мышью или полностью сменить стиль как поведения, так и отношения к жизни. Такие моменты для окружающих должны быть практически незаметными, сегодня одно, через какое-то время другое, потом третье. И это все плавно, постепенно, дабы не наводить окружающих на подозрения, хотя все равно о реальном положении вещей никто не догадается. Ну не может такое прийти в голову нормальному среднестатистическому обывателю.
— Поль, а что с твоим телефоном? Я тебе уже которую неделю дозвониться не могу, — Николя устроился за обеденным столом с любопытством поглядывая в мою сторону.
— Пострадал в аварии, — я пожала плечами, — вот только новый купила, сейчас симку вставлю и буду доступна для общения.
— Ты родителям-то позвони, а то они мне уже плешь проели, что у тебя да как у тебя.
— Коль, я устала, давай в другой раз все обсудим?
— В другой так в другой, — он покладисто согласился, пожав плечами, а потом жалобно продолжил, — Ты меня кормить-то будешь?
— Коленька, солнышко, а давай ты по дороге где-нибудь перекусишь? — мне хватило только взгляда, чтобы понять, что так легко от него я не отделаюсь. Пришлось лезть в холодильник, который оказался практически пустым. На полках стояли только несколько уже далеко не живых йогуртов, сыр, который именно в моем холодильнике стал благородным с плесенью и черствый хлеб. Этим мужика не накормишь. Слава богу, в морозилке нашлась початая пачка пельменей, которую я довольно быстро приготовила.
Николай сидел в засаде на одном из стульев и ждал обещанного обеда. Причем молча ждал. Он следил за каждым моим движением, думая о чем-то своем, а потом неожиданно сказал:
— Не знал бы, что такое в принципе невозможно, подумал бы, что это не ты.
— О чем это ты? — я постаралась скрыть, нервную дрожь.
— Ты же не умеешь готовить, а тут ты так уверенно шуруешь у плиты, как будто всю жизнь возле нее провела, — он задумчиво на меня посмотрел.
Штирлиц как никогда был близок к провалу, подумалось мне. Черт, это же нужно было так проколоться. Ведь видела же эти ногти, еще и подумала, как она с ними на кухне орудовала. Оказалось, никак.
— Это просто пельмени, — попыталась выкрутиться я. — Вот если бы я их начала лепить у тебя на глазах… — я только махнула рукой.
— Да ты и пельмени никогда не варила, я эту пачку сам в морозилку закинул на всяких пожарный. Ты раньше была способна только еду из ресторана заказывать, да на хлеб масло и икру мазать. Все.
— Вот и пора чему-то научиться, — я демонстративно неуклюже выловила пельмени из кастрюли и поставила перед ним полную тарелку.
— А ты? А чего я спрашиваю, ты же эту плебейскую пищу не ешь, от нее толстеют, — он, блаженно щурясь, подул на пельменину.
М-да, а я только хотела насыпать и себе немного, а теперь придется ждать, когда он уйдет.
— Все? Ваша душенька довольна? — ухмыльнулась я.
— Ага, теперь бы соснуть часок, — он потянулся как сытый кот и лукаво на меня посмотрел. — Ты как?
— Никак. Шел бы ты куда-нибудь, — я убрала грязную посуду в посудомоечную машину и на минуту замерла в задумчивости. Все-таки как хорошо, когда в твоем доме есть такие мелочи, облегчающие жизнь, делающие ее особенно приятной. Не то чтобы я не любила мыть посуду, я скорее смирялась с необходимостью, втайне мечтая о посудомойке.
